Историческая справка

История участка и дома на Принцессинштрассе, № 3 (улице Принцесс, 3), расположенного недалеко от Королевского замка, купленного И. Кантом после долгих скитаний по съемным квартирам, изложена Г. Карлем. В XVII в. участок назывался «старый ландхофмастерай» (alte Landhofmasterei) и был пожертвован казной фельдмаршалу графу Иоганну Альбрехту фон Барфуссу (1635-1704), который продал его гугенотам. Дом оставался долгое время в собственности реформатов и 30 декабря 1783 г. перешел во владение И. Канта за 5500 гульденов. И. Кант жил в нижнем этаже дома, где находились три комнаты, кухня и прихожая, верхний этаж он сдавал. Прилегавший к дому сад, ко времени И. Канта изрядно одичавший, перед сносом дома к нему уже не принадлежал.

В 1904 г. на одной из стен Королевского замка, со стороны Принцессинштрассе, благодаря усилиям бургомистра Кёнигсберга Зигфрида Кёрте, появилась посвященная Канту мемориальная доска. Скромная стела с именем философа и датами его жизни содержала цитату из знаменитого сочинения «Критика чистого разума»: «Две вещи наполняют мою душу все новым благоговением и удивлением, чем дольше я размышляю над ними: звёздное небо надо мной и закон нравственности внутри меня». Была установлена на западной подпорной стене Королевского замка. Памятная доска с изречением Иммануила Канта демонтирована в 2017 году, находится на временном хранении в Калининградском областном историко-художественном музее. Оригинальная памятная доска имела размеры 250 на 150 см, утрачена в послевоенные годы. В 1993 году, примерно на том же месте, был установлен уменьшенный аналог доски размером 150 на 95 см с надписью на немецком и русском языках. Новая памятная доска была изготовлена по деревянному макету художника Игоря Шелепова в литейной мастерской "Поппе и сын" города Киля на средства бывших жителей Кёнигсберга и горожан Киля.

Иконографическими источниками для визуальной реконструкции дома могут послужить гравюры 1834 г., 1842 г., 1844 г. и 1887 г. Как писал в 1924 г. Г. Карль, «дом был выгодно расположен на спокойной улице и, однако, не в стороне». Улица считалась одной из самых тихих в городе. Как сообщает А. Бёттихер, главную улицу Альтштадта, ведущую с севера на юг, включающую идущие по прямой линии Кремерштрассе, Альтштадтскую Шуштрассе и Виндгассе, с 1888 г. называли Кантштрассе (совр. ул. Шевченко и северный берег Преголи под эстакадным мостом). Короткую улочку Принцессинштрассе переименовали в улицу Канта в 1924 г., в год 200-летнего юбилея философа, сделав продолжением уже существовавшей улицы.

Идеал собственного жилища был изложен Кантом в «Критике способности эстетического суждения», в параграфе «Удовольствие» («Wohlgefallen»), которое определяет суждение вкуса свободно от всякого интереса»: «Если кто-нибудь спрашивает меня, нахожу ли я дворец, который перед собой вижу, прекрасным, то я могу, конечно, сказать, что не люблю таких вещей, которые сделаны только для того, чтобы глазеть на них, или могу ответить, как тот ирокезский сахем (вождь у индейцев, глава племени), которому в Париже ничто так не понравилось, как харчевни; кроме того, я могу вполне в духе Руссо порицать тщеславие вельмож, которые не жалеют народного пота на такие вещи, без которых можно обойтись; наконец, я легко могу убедиться в том, что если бы я находился на необитаемом острове без надежды когда-либо снова вернуться к людям и мог бы одним своим желанием, как бы по волшебству, создать такое великолепное здание, то я вовсе не стал бы прилагать для этого старание, если бы я уже имел хижину, которая была бы для меня достаточно удобна».

О доме Канта писал один из его застольных друзей советник Иоганн Гофрид Хассе (1759–1806), профессор теологии в Альбертине: «Когда приближаешься к его дому, то все указывает на философа. Дом был в несколько старинном стиле, располагался на удобной и не очень оживленной улице и выходил задней стороной в сад и к замковым рвам, а также и к задним постройкам многовекового замка с башнями, тюрьмами и совами. Весной и летом вид был поистине романтическим».

Н.М. Карамзин в «Письмах русского путешественника» высказывался о посещении дома И. Канта: «Надобно было удивляться его историческим и географическим знаниям, которые, казалось, могли бы одни загромоздить магазин человеческой памяти… Кант говорит скоро, весьма тихо… И поэтому надлежало мне слушать его с напряжением всех нерв слуха. Домик у него маленький, и внутри приборов немного. Все просто, кроме… его метафизики».

Мнение русского писателя поддерживали и более поздние авторы: «Внутреннее убранство дома было в соответствии со скромным характером его обитателя простым и чистым. Только несколько столов, стульев и другой мебели, не имеющей особой ценности, стояло в каждой комнате. Кант был очень доволен своим домом и чувствовал себя в нем так хорошо, что у него не было потребности совершать путешествия для отдыха или выезжать в сельскую местность».

И. Кант писал в «Критике способности эстетического суждения» в параграфе «Об эмпирическом интересе к прекрасному»: «Человек, покинутый на пустынном острове, не стал бы для самого себя убирать свою хижину, наряжаться, собирать цветы и тем более сажать их, чтобы ими украшать себя; только в обществе ему приходит в голову быть не просто человеком, но и по своему тонким человеком (начало цивилизации), ведь таковым считают того, кто склонен и умеет сообщать другим свое удовольствие и кого не удовлетворяет объект, если удовольствие от этого объекта он не может испытать в обществе вместе с другими»